Крещённая буднями лагеря
Теофилия Адамовна Михайлова живёт на Чашниччине всего десять лет. Решилась покинуть родную Шарковщину и переехать к дочери, когда почувствовала, что одной уже трудно. Возраст, пережитые горести не могли не сказаться. На новом месте прижилась быстро, с людьми сошлась легко. Когда женщина появляется во дворе густонаселённого микорорайона райцентра, она тут же оказывается в окружении соседей. У бабушки — богатый жизненный опыт, ей есть что рассказать и детям, и ровесникам. Накануне праздника Великой Победы мы говорили о войне. Моя собеседница никогда не держала винтовку в руках, её грудь не украшают боевые ордена и медали. Но рассказ о пережитом в годину суровых испытаний, услышанный мной, — правдивое свидетельство того, как «ждали и любили» фашистов в Западной Беларуси. Особенно актуальным он кажется мне сегодня, когда интернет буквально заполонили фильмы о белорусах американского и английского происхождения, утверждающих, что на западных территориях жители восторженно встречали гитлеровцев.
Теофилия Адамовна родилась в Шарковщинском районе, который тогда входил в состав Польши. В страшном 37-м ей исполнилось только 10 лет. Не- ожиданно умирает мать. На руках отца остаётся четверо детей. Жили небогато. Чтобы выжить, вдовец вынужден был отправлять детей работать на богатых хозяев. Первый заработок десятилетней дочери составил 30 злотых.
Девочка получила их за то, что всё лето пасла коров. Много работ довелось перепробовать маленькой батрачке: пасла скотину, доила, стирала, убирала, детей смотрела. Нелегко приходилось, не раз довелось и панского кнута отведать. Очень радовалась, когда заканчивалось лето и надо было возвращаться в родительский дом. Осенью, зимой и весной до начала полевых работ девочка посещала польскую щколу, где научилась грамоте. Так продолжалось до начала войны.
Когда в селе появились оккупанты, Теофилии исполнилось уже 14. Радовавшихся их приходу пожилая женщина что-то не припомнит. А вот страха, принесённого ими, ей никогда не забыть. Боялись быть убитыми, избитыми, угнанными в Германию, заживо сожжёнными. Девочка рано выросла. Стройная крестьянка попала в поле зрения новой власти. Как ни противилась и не скрывалась Теофилия, в 42-м вместе с остальной молодёжью была отправлена в лагерь в Подсвилье, где проведёт долгие страшные 8 месяцев.
Она могла погибнуть в первые дни плена, когда их везли на поезде к месту назначения. Кто-то не так перевёл стрелки, и идущие навстречу составы не разминулись. Ангел-хранитель был с нею…
Она могла погибнуть от истощения и голода. Лагерное меню помнит до сих пор. Утром — литр чая без сахара, вечером — литр супа из отходов картофеля, морковки, луковой скорлупы. Выручали местные жители из Подсвилья, которые умудрялись передавать на территорию лагеря продукты, водившиеся в крестьянском дворе.
Она могла погибнуть от побоев. Узники строили железную дорогу между Полоцком и Подсвильем. Утром с большим трудом укладывали шпалы, ночью партизаны взрывали их — и всё приходилось начинать сначала. Немцы свирепели. Однажды комендант лагеря наблюдал, как узники разгружают вагоны Теофилия почему-то никак не могла залезть в вагон. Немец подошёл и изо всей силы ударил девочку по ногам. Дойти до барака ей помогли товарищи. Надсмотрщики смилостивились и даже разрешили три дня не ходить на работу. Так она получила единственные выходные за восемь месяцев. Шрам от удара сохранился до сих пор. Бывает, он делает ночи бессонными. И тогда Теофилия Адамовна вновь вспоминает лагерные будни и всех тех, кому обязана жизнью.
Среди них — старый немец-охранник. Однажды он подошёл и обратился к девушке: «Паненка, а ты умеешь?…» И показал рваные носки. Она поняла, что речь идёт о штопке, и кивнула головой. Выполнила первый заказ. Заказчик остался доволен. Каждый день он стал приносить несколько пар требующих штопки носков, а в них — то кусочек хлеба, то ломтик сала, то немного сахара….
А как можно забыть тех, с кем делила нелёгкие лагерные будни. Именно здесь она встретила будущего мужа. И пусть семейная жизнь не сложилась, в то время, когда Анатолий помогал ей выжить за колючей проволокой, он был для неё героем и ангелом-хранителем.
Через восемь месяцев подсвильские жители с помощью местных узников организовали ей побег. Проделали дыру в ограждении, двадцать километров везли на повозке. Остальной путь до деревни девушка преодолевала пешком. После освобождения из плена довелось поучаствовать и в партизанской деятельности. В отряд не попала. Но готовить еду для защитников, принимать на постой дома — всё это делала.
Справок для получения льгот за пережитое в годы войны Теофилия Адамовна никогда не собирала. Она счастлива тем, что её единственная дочь, ее внуки не знают страшной действительности оккупации. Радуется каждому прожитому под мирным небом дню.
Ирина ТОРБИНА.
